Ежедневная украинская газета “День”, №41, среда 15 марта 2006
Алла ПОДЛУЖНАЯ, специально для «Дня»
В Луганском академическом украинском музыкально-драматическом театре состоялась премьера спектакля «Экстези» — любовь» по пьесе современного киевского драматурга Татьяны Иващенко. Этот спектакль — не единственный из перечня современной драматургии в репертуарной афише, театр старается уделять внимание творчеству современных авторов. И что интересно, новая пьеса — это уже вторая пьеса Т. Иващенко в репертуаре луганского театра. Перед этим была поставлена сценическая история семейной жизни и душевных терзаний Ивана Франко — драма «…Мені являлася любов». Постановку осуществил главный режиссер театра Владимир Московченко, сделавший и музыкальное оформление спектакля, насыщенное зажигательными ритмами молодежной дискотечной культуры.
Ходы сюжета пьесы, тему которой можно эмоционально обозначить вопросом «Наркотики — путь к свободе?», изобилуют детективными поворотами. Убийства, журналистские расследования, депутаты, сколачивающие состояния на производстве наркотиков и ратующие за их свободное хождение в стране, наркодельцы, держащие сети распространителей и, словно марионеток, дергающие когда-то нормальных мальчиков и девочек за разбуженные низменные инстинкты. Какой-то глобальный страшный эксперимент над человеческой психикой.
Спектакль имеет яркую театральную форму, актеры работают в современной экспансивной манере. Сценографический образ спектакля (художник Ирина Лубская) — дискотека с иллюзорным ощущением вечного праздника жизни и почти осязаемым желанием персонажей бездумно прожигать время. Легкие трансформирующиеся платформы, способные быстро менять расположение, оперативно задают иное пространство и создают новые мизансцены, задавая тот темп и ритм, к которому мы уже приучены клиповой калейдоскопичностью смен визуальных картинок. В этом убыстряющемся темпе сценического повествования словно сосредотачивается стремление героев убежать от настигающей их реальности. Кстати, оригинальное название драмы Татьяны Иващенко и есть «Бегство от реальности», попытка избежать остановки, во время которой возможна трезвая оценка происходящего.
«В МОЕЙ ГОЛОВЕ ВСЕГДА ЗВУЧАЛИ ДИАЛОГИ»
— Сколько себя помню, в моей голове всегда звучали диалоги, я мысленно разговаривала за двоих, троих людей и мне никогда не было скучно одной, — говорит Т. Иващенко. — Все время шла какая-то подсознательная игра. В детстве это были диалоги благородных рыцарей, их прекрасных дам и мы с подружками наряжались в этих вымышленных персонажей и играли в театр. Наверное, с этого все и началось, ведь для нашей игры нужно было написать какой-то текст, сказки-диалоги, это уже сегодня я понимаю, что это были мои первые сценарии или пьесы. Тогда я была и автором, и режиссером, и исполнителем мужских ролей, потому что привлечь мальчиков в наш театр было непросто.
— Татьяна, как родители относились к вашему увлечению театром?
— Интересно, что папа, обладая хорошей интуицией, мне говорил: «Когда я стану старым, буду сидеть в первом ряду, в театре и смотреть твой спектакль». Я спрашивала: «Что это будет за спектакль, я буду играть на сцене, я его поставлю? — Нет, — отвечал он, — ты не будешь режиссером или актрисой, но я буду видеть твой спектакль.» К сожалению, отец не дожил до этого, но случилось так, как он предвидел. Мама уже давно убедилась в серьезности моих литературных намерений. Сейчас я уже сознательно могу сказать, что просто родилась с единственной любовью — к театру. И с годами только укрепилась в мнении, что ради театра я могу сделать все.
— С годами увлечение театром у вас не прошло?
— После школы я пробовала поступать на актерский факультет в Киевский институт театрального искусства им. Карпенко-Карого, потом ездила поступать в Ленинград на режиссерский факультет, но все было неудачно. После того я обиделась на целый мир, решила, что высшие силы наверное не хотят, чтобы я занималась искусством и на несколько лет действительно перестала писать. Но это было неестественно для меня, я мучалась, потому что ощущала потребность писать, верила в свою судьбу… Как-то я путешествовала. Во время путешествия мы посещали много храмов, в каждом из них я обращалась к Богу: «Дай мне силы и умение выплеснуть на бумагу все, что накопилось в душе, все мои мысли, накопившиеся за эти годы»! Так и произошло. Я вернулась из странствий и написала первую, уже настоящую пьесу, она называлась «Литургия». Хотя и в школьные годы, когда мне было 14 лет, я написала также полноценную пьесу «Ищу себя» и ее даже хотели поставить в бывшем клубе РАБИС (тогда его возглавлял известный актер Театра русской драмы Альфред Шестопалов). Именно с этого времени началась активная внутренняя работа, которая и привела к серьезной, уже взрослой пьесе. Эта работа выглядела кипами дневников, записных книжек, в которых я отображала все свои мысли, наблюдения, настроения, чувства, описывала людей, их поступки, ситуации и вся эта копилка впечатлений давала мне огромный толчок и со временем помогала писать пьесы.
— У всех ваших пьес — сценическая история?
— Все, кроме «Литургии», воплощены на сцене. Это пьеса «Принц, водитель трамвая», «Сумей за хвост поймать бесенка, или Как выйти замуж», «Вольный стрелок», в Театре на Подоле пьеса шла под названием «Я убил». Потом также в Театре на Подоле был поставлен спектакль «Тайна бытия» о Иване Франко и его отношениях с женой, это если схематично сказать, а так там все намного глубже. Я очень благодарна художественному руководителю Театра на Подоле Виталию Малахову за то, что он поверил в меня и первый предоставил сцену своего театра для моих пьес. Также хочу адресовать добрые слова и директору Украинского малого драматического театра Валентину Кимберскому. В этом театре идут мои спектакли «Заказываю любовь» и «Побег из реальности». В Мастерской театрального искусства «Сузір’я» идет спектакль по пьесе «Мне тесно в имени своем», рассказывающий о творчестве и отношениях Сергея Есенина и Айседоры Дункан. Интересная история названия этой пьесы, которую кое-кто воспринимает как строку из его стиха. Но это не так. Название мне приснилось: во сне я увидела Есенина и он с несказанной грустью сказал одну фразу: «Мне тесно в имени своем…» И она стала словно эмоциональным ключом пьесы. Кроме Киева, спектакли по моим пьесам идут в Ивано-Франковске, Дрогобыче, Луганске, Житомире. Всего я видела 12 различных премьер по своим пьесам и это, поверьте, огромная радость для автора. А вообще сейчас у меня девять написанных пьес.
«ДРУЗЬЯ НЕ БЫВАЮТ ИДЕАЛЬНЫМИ»
— Какая из постановок вам нравится больше всего?
— Я вообще человек благодарный и мне, по большому счету, нравится все. Потому что я знаю, какая это сложная и напряженная работа — сделать спектакль. Конечно, в каждом спектакле есть какие-то более удачные или слабые места, я всегда шучу, это как у Гоголя в «Женитьбе», когда Агафия Тихоновна мечтала об идеальном женихе, вот если бы сцену из этого спектакля и актера из того, вот бы было хорошо. Но ведь каждый спектакль в чем-то индивидуален, своеобразный и привлекательный, так что мне нравятся все, я люблю всех актеров, играющих в них, режиссеров, ставивших их. И тут, возможно, не нужно ждать от меня объективности. Я рассуждаю так: если тот или иной коллектив поставил мою пьесу, значит он со мной в чем-то совпадает, а раз так, я подсознательно причисляю их к своим друзьям. Друзья не бывают идеальными, но благодаря взаимопониманию, друзьям прощаешь их недостатки. Так и со спектаклями. У меня вообще приоритет такого чувства как дружба и я именно с этим благожелательным ощущением подхожу ко всем постановкам своих пьес.
— Татьяна, как бы вы определили общую тему вашей драматургии, или каждая пьеса существует как будто отдельно?
— Мои пьесы объединяет скорее не тема, а идея. Она общая для всего, написанного мной — человек не просто приходит в этот мир, он должен получить какой-то свой урок, смысл жизни — познать себя, познать Бога, понять, что же такое наше существование на земле. Главными для меня являются категории добра, вечных истин, любви, благородства, дружбы. О чем бы я ни писала, эти человеческие чувства проходят красной линией. Материал моих пьес современный, мне хочется, чтобы таким образом осталось художественное воссоздание нашей современности, чтобы когда-то в будущем прочитали, как мы жили, что нас волновало. В литературе, любых ее жанрах, следует сосредоточить определенные общие тенденции современной жизни, чтобы можно было сделать обобщения, характеризующие наше время. Ведь каким образом рождались произведения, которые мы сейчас называем классикой? Это же когда-то было отображением тогдашней жизни, о которой мы впоследствии узнали из литературы.
«РЕЖИССЕРЫ БОЯТСЯ РИСКОВАТЬ»
— Но почему-то современные режиссеры не очень радостно открывают двери своих театров современным авторам.
— Они боятся рисковать. Конечно, спокойнее поставить проверенную классику, известную пьесу, но ведь процесс нужно продвигать! Нужно, чтобы было какое-то современное отражение действительности. Возможно, это должен быть театр современной пьесы, принимающий зрителей, которым интересны именно произведения современников. И, думаю, режиссерам нужно не бояться экспериментировать, ведь зрителю так интересно узнавать со сцены о своей жизни, а не только о событиях жизни героев шекспировских времен. Не нужно думать, если пьеса современная, то это обязательно эксперимент, что-то авангардно-непонятное.
Я — сторонник театра переживания и по своему опыту уже сделала вывод, что зрители вероятнее всего любят такой театр, психологический. Поэтому и почти все мои пьесы реалистичные, с хорошо выстроенным, понятным сюжетом. Для большинства зрителей — самое главное пережить в театре тот эмоциональный катарсис, ради которого в итоге спектакль и создается. И я всегда пытаюсь создать в пьесе такую ситуацию, чтобы этот душевный, высокий градус присутствовал. Люди, приходящие в театр, ищут возможность сопереживать, что может произойти только на спектакле. Они стремятся пережить чувства, которых, возможно, нет в реальной жизни, то ли большая любовь, то ли большое разочарование, они хотят наполняться какими-то значительными чувствами. А если эти чувства еще и возвышают душу! Разве важно каким драматургом это написано, современным или классиком? Главное, что это сделано так, что задевает зрителя.
— Сейчас в театре присутствует тенденция возвращения к психологическому искусству, чистый авангард не способен сделать так, чтобы на события сюжета откликнулась душа.
— Я для себя всегда определяла самым главным в театре — момент сопереживания. Умение, талант актера заставляет зрителя понять беду другого человека — героя спектакля, это же замечательно! Если мы научимся сопереживать в театре, может, мы станем добрее друг к другу и в жизни? Такой подход способен сделать мягче нашу душу, сделать нас более чувствительными, это благородная задача.
Я стремлюсь, чтобы человек, пришедший в театр, «заразился» чем-то высоким, необычным. Да, у всех есть проблемы, не хватает денег, не такая жизнь, как мечталось, но в театре есть возможность показать человеку его существование таким образом, чтобы у него родились те высокие мысли о вечных истинах, чтобы он задумался, для чего он живет, в чем высший смысл. Ведь не только ради денег, богатства. Сегодня, мне кажется, как никогда актуально утверждение: «Не хлебом единым жив человек…»
— Что вы чувствуете, когда смотрите спектакли по своим пьесам?
— Я смотрю свои спектакли как зритель и никогда не задумываюсь: вот это я написала. Только однажды, на спектакле «Тайна бытия» в Театре на Подоле, в сцене, где становится понятно, что конфликт между Ольгой и Франко достиг кульминации, я вдруг подумала, какое счастье что есть этот спектакль. Даже если я уже ничего не напишу после него, уже не страшно и умереть. Самое мистическое, что именно в этой сцене, как потом мне рассказала исполнительница роли жены Ивана Франко — актриса Лариса Трояновская, она подумала, какое счастье, что Таня написала эту пьесу и я играю в этом спектакле. А до того, как этот спектакль появился в репертуаре Театра на Подоле, я всегда ходила мимо этого театра с мыслью: если бы я когда-то смогла увидеть свое имя на его афишах, это было бы для меня бесконечным счастьем.
После каждой премьеры у меня возникает ощущение: все, больше ничего и никогда не напишу, такой эмоциональный стресс я переживаю. Но потом откуда-то силы берутся и пишется новая пьеса. Вообще, мне кажется, что в творческом плане сейчас у меня лучшие времена. Есть спектакли по моим пьесам, есть актеры, которые в них играют, есть зрители, которые неоднократно приходят на эти спектакли, есть задумки новых пьес, в таком реальном моменте самореализации есть высший привкус счастья, и творческого, и человеческого.